Ну, я понял, что не в шоколаде. Так просто рано утром в воскресенье не звонят тому, кому накануне пролил кофе на белые брюки. Что случилось?

Кактусу? Твою мать... Ты что не знаешь, что у Кактуса нельзя брать в долг? Даже ребенок знает, что лучше вырвать у мамы золотые зубы и загнать их в ближайшем ларьке, чем занимать у Кактуса деньги. Ты меня удивляешь, Громила... Сколько там?

Я не в мудях чешу, а в зубах. Это не мешает мне тебя слушать и в который раз убеждаться, что тебе все еще пятнадцать лет.

Ладно, Громила. Жопа, конечно, но я подумаю, что можно сделать. Хотя ты, конечно, понимаешь, как старший брат, я должен дать тебе по шее за то, что ты порвал штаны, а только потом поставить заплатку. Подвали ко мне сегодня часов в двенадцать, хорошо? В гости придет моя теща. Ее компания будет твоим наказанием. Тогда и поговорим... Да нет... Это ты, полуночник, ночам шляешься. А нормальные люди в гости ходят днем. Через шесть часов жду. И не забудь – бабам цветы, детям мороженое. Не перепутай, Чкалов.

...встречаются скорпионы исключительно в жарком поясе и в более теплых областях умеренного пояса — на юге Европы, преимущественно в Испании и Италии, а также в Крыму и на Кавказе. Скорпионы ведут ночной образ жизни. Днем они скрываются под каменьями, в расщелинах скал и только ночью выходят за добычей. Бегают скорпионы быстро, а питаются насекомыми и паукообразными, захватывая добычу клешнями. При этом скорпионы приподнимают жертву вверх и убивают уколом жала. Укусы скорпиона для небольших животных смертельны. Шансов выжить у них не остается...

Ты не поверишь, когда узнаешь, где ее подцепил.

В библиотеке?

Очень смешно. Но ты почти угадал – в церкви. Прикинь?

А с каких пор ты ходишь в церковь?

В том-то и дело, что не хожу. Но вчера, когда я шел от тебя, меня охватило какое-то истинктивно-интуитивное непонятное желание помолиться. Захожу я, значит, в первую попавшуюся. А там воняет, словно сам Святой Петр обоссал свой матрас.

Святой Петр спал в стоге сена, а не на матрасе.

Степа, дело не в том, где спал Святой Петр, с кем он спал, с мальчиками там или с девочками, да хоть со своим ишаком, мать его. Дело в том, что в церкви воняло.

Извини. Наверное, это был запах ладана.

Может быть. А что это такое? Неважно. Меня этот, как ты говоришь, ладан не отпугнул, я прошел в глубь церкви и остановился напротив картины, на которой был нарисован какой-то мужик с бородой и крестом. Стою я вот так, смотрю на него и говорю: «Боже, сраная маковка, подай сыну своему...» И вот представляешь, Степа, не знаю, что попросить, с чего начать. И тут мимо меня прошла какая-то бабенка в черном и опустилась на колени.

Это была монашка?

Сам ты монашка. Если бы таких принимали в монашки, церковь давно превратилась бы в бордель.

Понравилась?

Меня как топором в жопу.

Так кто это был?

Это был ангел, в рот его. Самый настоящий ангел. Я всегда говорил – бог не фраер, он поможет. Не успел я попросить – и вот, на тебе. Так вот, только этот ангел встал с колен, я, не теряя времени зря, на всех парусах подкатил к нему свои яйца и говорю: «Да пребудет царствие Божие с тобою, сестра моя!»

А-а, я вижу удивление в ваших глазах, уважаемый. Ты уж извиняй, но я не пальцем делан, хоть институтов и не кончал.

У нас в колонии на угловой юшка спал. Так представляешь, раскаялся он или еще какая-та хрень у него выросла, но урод каждый вечер молился. Уж сколько мы ему не отвешивали – как с козла вода. Знал бы, что его бредятина мне поможет закадрить такую женчину, я б его не бил. Или нет, бил бы, но меньше.

Так чем все закончилось?

Как это чем? Вечером завел ее к Рудольфу, позажимались там на танцах, потом поехали к ней домой. А там что? Ставишь трахом и ракаешь. Джиги-джиги, мать твою.

Блин, как это у тебя так все просто...

А потому просто, что женчины все простые, Степа. На наше счастье силикон у них не только в сиськах, но и в башке. Поэтому если ты следуешь одному простому правилу, ты всегда сможешь приходить на все готовое и брать их голыми руками. Словом, хавать креветки прямо с раскаленной сковороды.

И что это за правило?

Это правило говорит – делай вид, что тебе интересно их слушать. Им ведь многого не надо. Они млеют прямо таки, когда думают, что нашли того единственного, который слушает их, не смеется над их бредом, понимает, как это важно.

Но фишка в том, что на самом деле тебе вовсе необязательно их слушать. Главное делать вид. Понимаешь, женчины такие дуры, что увлекшись своим трепом, они не замечают ничего вокруг. Пока она городит свою херню, ты, значит, не спеша ее разглядываешь, прикидываешь, в лифчике она сегодня или нет. Ты даже дрочить можешь под скатертью. Вряд ли она заметит. А если и заметит, так это к лучшему.

Ты серьезно?

Абсолютно. Лучший комплимент для бабы – это дать ей знать, что она тебя возбуждает. Ведь для нее это означает, что бабло на новые сиськи были выкинуты не зря, а жопа все еще при ней.

Не знаю. Ты говоришь о женщинах, словно о говядине. Может, ты только с такими общаешься, а? Но ведь есть совсем другие, которым есть что рассказать.

Ефа-мать, это ты о библиотечных? Да все они бляди, каких мало. Для них Пушкин и этот, как его... Кафка, как для нас тобой барматуха. Они начитаются этой Шарашкиной грамоты, и у них крыша, бля, едет. Вот тогда-то они на мужиков и готовы лезть как альпинистки. Но дело в том, что под них, плоских- очкастых, никто ложиться не хочет. И вот тогда появляются всякие там феминистки, реваншистки и прочие онанистки.

Что ты хочешь этим сказать?

А то, что все бабы просто мечтают, что бы им засадили по самые яйца, да так, что бы твой хер им изо рта вылез как язык. Все этого хотят, даже те, библиотечные. Другое дело, что на библиотечных даже у слепого не встанет. А баба без мужика, это как мы без водки. Если бабу никто не ипет, она становится прыщавой, смурной и постепенно перестает быть бабой. Тогда она начинает грузить тебя, типа, умными базарами. Типа, личности. Типа, образованные. А все потому, что кроме этих, типо, умных базаров у них в жизни ничего больше нет.

Да-а... А я вот считаю, что женщины самодостаточны, и мы им нужны не меньше чем они нам. Извини, но я придерживаюсь другого мнения, чем ты.

Ты придерживаешься мнения, что надо заниматься рукоблудием. А я... Я испытываю благодать. Ты знаешь, когда наступает благодать?

Благодать наступит тогда, когда вы свернете базар, поднимете свои задницы и последуете за мной.

Меня зовут Пит. Я ваша новая мама.

Товарищ Пит...

Товарищ лежит в мавзолее. Для тебя я просто Пит.

Просто Пит, скажите пожалуйста...

Пит, скажите пожалуйста, куда мы едем?

На дело.

Пит, а на какое дело мы едем?

На серьезное.

Пит, а если мы не справимся?

Тогда я вас зарежу.

Пит, а почему это дело такое серьезное?

Ты задаешь слишком много вопросов. Теперь моя очередь. Расскажи что-нибудь о себе.

Хорошо. Э-э... Меня зовут Илья и...

У тебя нос как у свиньи. Поэтому я буду звать тебя Хрюшой.

Хрюша, можешь продолжать.

А-а... Да, мне девятнадцать...

Ты закидываешь ногу на ногу когда срешь?

Что???

Ты закидываешь ногу на ногу, когда срешь?

Нет!

Правильно, ты их растопыриваешь. И ты даже не задумываешься о том, почему ты срешь именно в такой позе. Ты принимаешь это как должное, как одиннадцатую заповедь, которая гласит «не сри, блядь, закинув ногу на ногу». Так вот, все то, что говорю я, ты также должны принимать как должное, а слово «почему» засунуть в гребаный ящик и не вытаскивать от туда без моего письменного разрешения.

Так, Степан, теперь ты. Не против, если я буду называть тебя Степашкой? Так менее официально. Да и Хрюша без Степашки – это как мальчик из зоомагазина без канарейки. Я слышал, у тебя проблемы с родственниками?

Да, Пит. Мои родители погибли в аварии.

Если они мертвы, проблем нет. Но я говорил о твоей тетке. Правда, что старуха считает тебя своей внучкой?

Да, Пит.

А ты знаешь, что каждый уважающий себя корефан никому не позволит считать себя бабой? Предлагаю закашмарить ведьму. Уверен, Хрюша тебе поможет.

Конечно, помогу.

Заткнись! Я тебе слова не давал.

Простите, Пит, она просто путает меня, так как у нее у нее прогрессирующий склероз. Она вырастила меня после смерти родителей. Я ей благодарен.

Склероз ее, конечно, оправдывает. Но я вижу, ты чувствителен, а чувствительность – это удел поэтов. Ты же решил стать вором и хапугой, Степашка, а не поэтом. Поэтому трахни свою чувствительность в жопу, трахни ее хорошенько.

Иначе проблем не оберешься.