Олег Николаевич, где же Вы пропадали? Вы пропустили массу интересного! Было бы, о чём написать в вашей газете.

Ничего страшного. Мне всё товарищ Сотин расскажет. Валерий Алексеевич, можно взять у Вас блицинтервью? По горячим, так сказать, впечатлениям...

Город Ганновер, как известно, является столицей земли Нижняя Саксония...

Я это знаю, Валерий Алексеевич. Меня, честно говоря, больше вот что интересует...

...Вы валюту прямо в бумажнике через границу перевозили? Или у Вашего чемодана двойное дно?

К-какую валюту?

Я полагаю, всё-таки, марки. Или это были американские доллары?

Марки!

Олег Николаевич, ну, Вы знаете наши абсурдные законы... Там, с валютой и другие... Во всех странах её нормально ввозят-вывозят, это даже поощряется... У меня от прошлых поездок осталось кое-что - решил сыну «видик» купить. Вы же знаете нынешнюю молодёжь... Это нам с Вами на все эти видеомагнитофоны наплевать, а они... Ну, Вы меня понимаете...

Я Вас понимаю, Валерий Алексеевич. Я даже понимаю, что если всё это выплывет, Кондратьеву придётся другого зама искать.

Олег Николаевич, ну, зачем Вы так... Мы же с Вами всё-таки мужики, зачем нам эти бабские штучки... Да и мало ли что Вам может понадобиться, а я помогу... Надо же помогать друг другу...

Полностью с Вами согласен... Кстати, Кондратьев знал о Вашей афёре?

Нет, что Вы!

И сам он услугами этой комиссионки не пользовался?

Не знаю. Наверно, нет... Я не знаю.

Надо узнать.

Но как...

Слушай меня очень внимательно, дорогой мой Валерий Алексеевич. Я забуду всё, что я о тебе знаю. А знаю я, ты уж поверь, не только о немецкой комиссионке. Я забуду всё. Но лишь в том случае, если ты мне выложишь хороший, полноценный компромат на Кондратьева.

Но...

Меня не волнует, где ты его нароешь. Это твоя забота. Можешь напоить Кондратьева и свести его в публичный дои - это, кстати, за углом, рядом. Валюты, я думаю, у тебя на это хватит.

Но это не возможно!

Значит, возможно что-то другое. Пойми главное: если компромата не будет, тебе конец. Ты мне веришь?

Верю.

Так пошёл работать!

Ох, согласитесь, Валерий Алексеевич, тяжела она, миротворческая наша миссия.

Олег! Господин Владимиров, можно Вас на минутку?

Извините.

Олег, ты обиделся на меня?

Глупости. За что? Расстроился - да. Но обижаться на кого-то за то, что ты ему не нравишься - глупо.

Олег, ты не так всё понял. Вчера, действительно, вдруг оказалось очень много работы. Надо было срочно перевести целую кучу официальных документов - договор о сотрудничестве между нашими городами, экономические соглашения - я легла в третьем часу ночи...

А что за спешка?

Всё это планируется принять ещё за время вашего пребывания здесь.

Странно... Я об этом ничего не знал. И, похоже, не я один. В принципе, это можно рассматривать как удар по политике гласности и открытости... Документы можно посмотреть?

Они у Гольца.

Но у тебя же остались черновики?

Да, но без разрешения Гольца я не могу их никому показывать.

Почему? Это же не частные бумаги. И секретов там особых нет - после подписания они будут у нас опубликованы во всех газетах.

Олег, это для тебя эти бумаги не частные и не секретные, а я получила частное задание и... Да мало ли что бывает в бумагах, в разговорах, которые я перевожу... Нет, переводчик - он, как врач... или адвокат... это же тайна клиента!

Ладно-ладно-ладно! Я, действительно, кажется, не прав. Тем более, не сегодня - завтра я, всё равно, узнаю содержание этих бумаг... Хотя, конечно, такие вещи я предпочитаю знать заранее...

Но нет - так, нет, не будем больше испытывать твой профессионализм; моё предложение остаётся в силе.

Какое предложение?

То самое, что так напугало тебя вчера: просто пройтись по городу вдвоём, без этой жужжащей оравы.

Олег, я стараюсь не выделять кого-либо из общей группы.

Я буду предельно корректен. За свою нравственность можешь не опасаться.

Дело не в моей нравственности, у тебя могут быть неприятности с вашими властями.

Ты отстала от жизни. Это не у меня неприятности с властями, это у властей неприятности со мной. И они ещё только начинаются.

Давай, как в русских народных сказках. Принцесса загадывает загадку, если Иванушка её отгадывает, принцесса исполняет его желание.

Ну, хорошо. Видишь вон ту красную полосу?

Вижу. И что это такое?

А вот угадаешь, я с тобой прогуляюсь.

Странная полоска... Это не для велосипедистов... Это...

Если не знать, ни за что не догадаешься. Ещё никто не догадывался.

«Никто» для меня не указ... Так, а там она идёт через мостовую на другую сторону улицы... Интересно...

Ну, что, Иванушка, принцесса говорит тебе «гуд бай».

Постой! Понял! Это указатель для туристов, очевидно, она соединяет местные достопримечательности.

Верно.

Не смотрите на мою мускулатуру, главное моё оружие - могучий интеллект. Ну, что, принцесса, выполняйте своё обещание. Идём?

Что ж, идём. А куда?

Куда тропа приведёт. Запрыгивай.

Это ещё зачем?

Ты Брэдбери читала - «И грянул гром»?

Не помню.

Значит, не читала. Там люди, путешествуя в прошлое, ходят только по специальной дорожке - чтобы не раздавить какую-нибудь козявку.

Об экологии заботятся?

О себе. Представь, раздавил в прошлом козявку - она не родила других козявок - пропала целая популяция птиц, которая этими козявками питалась, - в результате, развелись вредители, которые уничтожили урожай, - людям есть стало нечего, они пошли войной на соседей... Ура!..

В общем, возвращаешься из прошлого в своё настоящее, а тебя в нём нет - твоего прадеда убили 150 лет назад в битве под Ганновером.

150 лет назад под Ганновером не было битв.

Раздавят в прошлом козявку - будут.

Но мы-то не в прошлом, зачем нам идти строго по линии.

Не хочу, чтобы в 2990 году твои потомки свалили все свои неприятности на того русского, который 1000 лет назад гулял с их прапрапрабабушкой и раздавил какую-то немецкую козявку... Так ты со мной?

Пожалуй.

Олег, а сколько тебе лет?

Сейчас или вообще?

Есть разница?

Конечно. С утра было 72, сейчас я дал бы себе лет 17, ну, 18.

А выглядишь не больше, чем на 8.

Это со спины. Спереди я взрослее.

В каком смысле?

Фу-у, фройляйн Марта, Вы - жертва сексуальной революции.

Вы о чём, хэрр Володин?

Фу-у, это я - жертва сексуальной революции.

А по телевидению говорили, в Советском Союзе секса нет.

Гнусная пропаганда продажных СМИ.

Так это по вашему телевидению говорили.

Гнусная пропаганда неподкупных СМИ.

А всё же?

Всё же - есть.

Я не про это. Сколько тебе лет?

56.

Ты меня обманываешь.

Нисколько. В Союзе год идёт за три.

Тогда, тем более, обманываешь: 56 на 3 - это... это... Господи, сколько же это будет...

168.

Да нет, разделить.

Сначала считать выучись, а потом называй лгунами честных людей... Всё, остановка, мне так тебя не видно. Оп-па!..

Итак, на чём мы остановились?

На твоём возрасте - по паспорту. И на твоей честности.

Ну, не надо брать «на слабо». Так можешь?..

Не можешь... По паспорту мне 29 лет. А тебе, кстати?

Женщинам такие вопросы не задают - это тайна.

Да я и так знаю - 34.

С ума сошёл - 26!

Люблю женские тайны. По сложности они сравнима с теоремой Ферма и квадратурой круга вместе взятыми.

Ты просто коварный тип! С тобой надо держать ухо востро.

Не надо. Я так устал от людей, которые держат ухо востро. Давай доверять друг другу.

Для этого мы мало знаем друг друга.

Это и прекрасно! По-настоящему доверять можно только тому, кого мало знаешь.

Ап!.. Очередное достижение немецкого спорта!

Вообще-то, принято считать, что наоборот.

Ого... Да вы акробат!

«Принято считать...» Назови хотя бы одну общепринятую истину, которая не была бы ложной?

Пожалуйста, земля - круглая.

Жалко, ты не видела гор и каньонов.

Я видела!

Тогда как ты можешь говорить, что земля круглая.

Ладно. Белое - это белое, а чёрное - это чёрное?

Даже с физической точки зрения - это ложные суждения. А уж с точки зрения всемирной истории...

Тебе просто нравится со мной спорить!

Мне с тобой всё нравится. Ты такая умная, красивая, независимая, деловая...

Что это тебя прорвало?

Я тебе льщу. Я же хочу тебе понравиться, а ничто не действует так эффективно на женщину, как лесть.

Какая-то она у тебя... не тонкая.

Чем грубее лесть, тем верней результат.

И часто ты таким образом «действуешь на женщин».

Очень редко. Забыл даже, когда это было в последний раз.

Слабо верится.

Почему? Я произвожу впечатление ветреного человека?

Скажу так - ты производишь впечатление.

По-честному, ты - тоже.

Но это ничего не значит.

Поживём - увидим!

Он ещё дразнится!

...Всё же не верится, что ты - немка. Какая-то ты... своя-своя...

Но не твоя-твоя.

Сама виновата. Надо было переезжать не в Германию, а в нашу самую нечернозёмную область России. У тебя родители кто по профессии?

Папа - сварщик, мама - медсестра.

Дефицитнейшие профессии! Вы приехали бы в наш посёлок. Отец пошёл бы работать на фабрику, мать в участковую больницу. Ты бы пришла в нашу школу. Все бы говорили: «Вон идёт новенькая, она немка... Немка? Где?..»

А я бы... Хотя сколько тебе было лет - одиннадцать? Малявка!

Мне тогда уже исполнилось четырнадцать - я бы на тебя и внимания не обратил, хоть ты и немка.

В одиннадцать бы - не обратил. И в двенадцать, и в тринадцать...А потом бы я выросла, расцвела. И представь: однажды, на дискотеке в десятом классе ты стоишь со своим школьным другом у окна...

...Играет музыка. Девчонки, шушукаются, бросают на вас взгляды. И вдруг в зал входит высокая, стройная, ослепительно красивая девушка...

Ты спрашиваешь: «Кто это?»

Кто это?

Твой друг отвечает: «Где? А-а, это... Это же Марта Хербст, не узнал что ли?..»

Где? А-а, это... Это же Ирка Лажечникова, не узнал, что ли?..

Не узнал.

«Не узнал», - отвечаешь ты. И втрескиваешься в меня по уши.