Не волнуйтесь, Василий Мартынович, мы полностью готовы к завтрашнему заседанию суда… Да, я уверен… До завтра.

Добрый день, Сергей Юрьевич. Как командировка?

Хорошо для клиента и плохо для моей печени.

Вот ваша почта.

Да.

Привет, Петрович.

Привет, Жуков. Ты мой диск уже получил?

Не получил. Поэтому и звоню.

Диск должен быть у вас. Его мой курьер к вам вчера в офис доставил. Синенький такой конверт. Кстати, учти, Жуков, у меня сегодня ночью в офисе был пожар, так что это единственный оставшийся экземпляр диска.

Умеешь ты обрадовать. Ладно, пойду искать. Давай.

Верочка, нам вчера в офис курьер синий конверт должен был доставить. Где он?

Я его еще вчера отдала Денисову… или Васильеву… А, может, все-таки Денисову.

Ладно, сейчас разберемся.

Привет, Денисов. Тебе секретарша вчера синий конверт с диском не передавала?

Нет.

Точно не передавала?

Точно. Ты мне не веришь?

Денисов, ну, а как тебе можно верить? Твое чрезмерное увлечение японской порнографией превратило тебя в имбицила с суицидальными наклонностями. Последние полгода я тебе все вопросы по два раза вынужден задавать.

Во-первых, не только японской, а, во-вторых, чего ты такой с утра заведенный?

Если ты не в курсе, я занимаюсь разводом Василия Мартыновича Зубова. Вчера мне должны были прислать диск с видеозаписью, на которой жена Зубова кувыркается с каким-то мужиком. Если я завтра в суде не предъявлю этот диск, Зубову придется заплатить из своего кармана на пять миллионов долларов больше.

Тогда ты – труп. Зубов за такое тебя точно грохнет.

И тебя с Васильевым тоже. Зубов разбираться не будет, Он нас всех троих в землю закопает.

А, может, диск у Васильева? Правда, он сегодня ночью в Турцию улетел на неделю.

Жуков, у тебя совесть есть? У меня первый день отдыха, а ты мне уже звонишь!

Не ворчи. Вопрос серьезный. Тебе секретарша вчера синий конверт передавала?

Передавала. Там диск был с какой-то унылой порнухой.

И где этот диск сейчас?

Я его своему соседу Ваське Федотову отдал.

Зачем ты его ему отдал?

Жуков, чего ты такой нудный? Ну, в гости он ко мне зашел, хотел пару стульев одолжить. Сабантуй у него там какой-то намечался. Я ему стулья дал, а заодно и диск. Не выбрасывать же его.

Какой номер квартиры у твоего соседа?

Сорок пять. Справа от моей.

Ладно, Васильев, отдыхай пока. Если я тебе завтра не позвоню, то считай, что твой отпуск превратился в вынужденную эмиграцию.

Я поеду за диском. Надеюсь, через час вернусь.

Удачи тебе.

Она мне не понадобится.

Кстати, а что это за скинхед из твоего кабинета сегодня утром выходил?

Это Жорка Макаров. Он помогает мне бороться с производителями контрафактных дисков. Если ты еще не забыл, у нас договор на юридическую защиту интеллектуальных прав с несколькими софтверными компаниями.

Ты хочешь сказать, что этот скинхед занимается юридической защитой интеллектуальных прав?

Почему сразу скинхед? Не надо вешать ярлыки. Он и его команда занимаются общественно полезным делом за очень скромные деньги. Это должно заслуживать уважение.

Общественно полезным…? Ну, тогда он точно не скинхед, тогда он тимуровец, а татуировки на его руках – это не свастика, а солярный символ.

Жуков, давай без сарказма. Жора помогает нашему бюро зарабатывать хорошие деньги. Между прочим, мне вчера из Майкрософта звонили. Предлагали сотрудничество.

Ладно, Денисов, мне сейчас не до твоих солярных тимуровцев. Вернусь, тогда и поговорим.

Круто мы вчера погуляли.

Если честно, то я вообще ничего не помню.

Нон праблемо, мучачос. На следующей неделе повторим.

Договорились.

Ладно, бывай.

Я так и знал, что они что-нибудь забудут.

Добрый день.

Ты Василий Федотов?

Ну, я. А чего надо?

Мне нужен диск, который тебе вчера вечером твой сосед Васильев отдал.

Какой еще диск? Мужик, мне сейчас не до дисков.

Лучше по-хорошему отдай, а то хуже будет.

Я сейчас в милицию позвоню.

Я сейчас сам позвоню, только не в милицию, а в морг, чтобы готовили формалин к твоему прибытию.

Какой вы, однако, нервный. Вы мне сейчас моего школьного учителя труда напомнили. Он в пятом классе, когда увидел скворечник, который я сделал на уроке, так же вот схватил меня за грудки и тряханул об стенку.

Кого я тебе напомнил?

Учителя труда. Что характерно, и лицо у него было тоже такое же сердитое и мужественное, как у вас. И только по-женски теплые глаза выдавали в нем старого содомита.

Ты что издеваешься надо мной?

И мысли не было. Просто когда меня пугают, я ментально регрессирую в свое счастливое детство. Психика у меня такая. Так что, если будете продолжать в том же духе, я вернусь в утробу матери.

Да, я тебя сейчас сам знаешь, куда засуну!

Хочешь сказать, что ты вернулся в утробу матери?

Ну, ничего… Я тебя сейчас абортирую назад во времени и в пространстве!

Мужик, это уже совсем не смешно. Ты явно устал и можешь уронить меня вниз.

А как тут не устать? Ты же сам видишь, что ты назад из утробы матери вперед ногами идешь. А когда дети вперед ногами идут это всегда тяжело.

Ладно, мужик, я сдаюсь.

Давно пора. Ну, и где диск?

Не помню. Честно не помню.

Самое время попытаться вспомнить.

Я так не вспомню. Мне бы полечиться надо. Две баночки холодного пива могли бы вернуть мне память.

Даже и не знаю. В последние пять минуты нашего общения мысль о твоей смерти стала приносить мне странное извращенное наслаждения, от которого я пока не готов отказаться.

Хорошо. Хватит и одной баночки пива.

Ладно, договорились.

Это что-то новенькое. Надо скачать.

Ваш чай, Дмитрий Данилович.

Скажите, Верочка, а вы могли бы страстно и безоглядно, до дрожи в коленках, до потных ладошек и нежного щемления в груди полюбить такого красивого и умного мужчину, как я?

Ну, что вы, Дмитрий Данилович, сейчас так только космонавтов любят.

Вы шутите, Верочка, а я серьезно. Вы у нас только вторую неделю работаете, а у меня такое странное чувство, как будто я вас всю жизнь знаю. Скажите, а у вас нет никаких странных чувств по отношению ко мне?

Боюсь, что есть. Знаете, у меня такое странное чувство, как будто бы у нас с вами уже был секс…

И мне ужасно не понравилось.

Ужасно не понравилось? Может, оно и к лучшему. По крайней мере, у вас не будет завышенных ожиданий относительно моих способностей.

Дмитрий Данилович, боюсь, что мое разочарование было столь сильным, что не оставило место для каких-либо ожидания относительно ваших способностей.

Очень жаль. Ну, что же, Верочка, тогда можете идти. Я вас не задерживаю.

Ладно, заканчивай.

Ну, что вспомнил?

Кажется, вспомнил. Значит, так. Диск мне Васильев действительно отдал…

Не части. Что дальше было?

Дальше…? Ну, посмотрели мы это диск с друзьями… Не долго, правда… минут десять-пятнадцать. Ничего интересного. Разговоров больше дела.

Твоё мнение относительно художественных качеств этого видео меня меньше всего интересует. Что было дальше?

Потом Юрка Сазонов у меня его попросил. Что-то он там с ним сделал…

Что он с ним сделал?

Если честно, то я не знаю. Сазонов парень умный, я когда трезвый, только половин из того, что он делает и говорит, понимаю, а когда выпью и того меньше.

Охотно верю. У нас с тобой тоже с самого начала с пониманием как-то не сложилось. Ладно, рассказывай дальше.

Дальше не помню.

Вспоминай.

Все… Вспомнил…

Рассказывай тогда.

Только я сразу предупреждаю, что вам это не понравится.

Не тяни.

Короче, Сазонов диск мне отдал, а я его на кресло бросил. Ну, а потом на это кресло Галька Турасова села.

А теперь скажи мне, что Галька Турасова – это анорексичная девочка с прозрачной кожей, а ножки у нее такие тоненькие, что когда она чихает или кашляет, с них сползают белые гольфики, обнажая ее дистрофические икры.

Н-е-е-т. Галька она в-о-о…

А, может, вот так?

Нет. Галька она в-о-о-о…

Я вообще не понимаю, как она с такими размерами в нашу компанию попала.

Ладно. Забыли про Гальку и ее умопомрачительные размеры. Где диск?

Ну, как где? В мусорном ведре.

Я же говорю, что Галька она у нас в-о-о-о…

Черт! Треснул.

Мужик, не переживай. Там и смотреть-то было не на что. Сиськи во…

Я тебе за место этого диска свой отдам. Там такие девочки…

В-о-о-о-о! Мама-Африка.

Лучше бы я тебя все-таки сбросил с балкона.