В сгущающихся сумерках видна небольшая железнодорожная станция – домик в стиле классической китайской архитектуры: гладкие стены, выложенные крест-накрест жёлтыми деревянными рейками, и красная покатая крыша с загнутыми кверху краями. Над дверями станции надпись, достаточно большая для того, чтобы её можно было прочитать из окна движущегося поезда: «Подольск». Перед станцией проходит обычная двухколейка. Одна бетонная платформа, на которой удобно расположились в ожидании рикши – китайцы в треугольных соломенных шляпах зонтиком. Их очень много, человек двести-триста, они занимают почти всю платформу, оживлённо общаются друг с другом по-китайски, не забывая присматривать за тележками, оставленными неподалёку, справа и слева от здания. У каждого рикши к рубашке приколота табличка, на которой большими буквами написано: «Курьер». Дальше в темноте видны только деревья, кусты и красная полоска заката на горизонте. На рельсах, проходящих ближе к вокзалу, стоит одинокий КОНДУКТОР – русский, в синем кителе и форменной фуражке с кокардой. Держа в высоко поднятой руке керосиновый фонарь, он напряжённо всматривается куда-то в темноту вдоль рельсов. Слышен быстро нарастающий стук колёс, КОНДУКТОР оборачивается, и мимо него на огромной скорости с лязгом и скрежетом проносится цепочкой светящихся в ночи окон пассажирский поезд, на каждом вагоне которого написано: «Москва – Севастополь». Рикши на платформе вскакивают и начинают весело кричать, махать поезду руками и подбрасывать в воздух свои соломенные шляпы. Многие окна в вагоне открыты, из одного из них КОНДУКТОР успевает уловить звуки танго, из другого неожиданно высовывается голова ДАМЫ.

Кондуктор некоторое время молчит, провожая взглядом удаляющийся поезд.

КОНДУКТОР сплёвывает на шпалы, поворачивается и уходит куда-то в темноту.

У открытого окна стоит ГОСПОДИН – ему около сорока, светлые прямые волосы зачёсаны назад, правильные черты лица, круглые очки в тонкой оправе, он в белогвардейской шинели, в галифе и глянцевых офицерских сапогах. ГОСПОДИН курит папиросу, задумчиво глядя в окно на запад, где всё ещё теплится закат. Рядом с ним – та самая ДАМА, что кричала КОНДУКТОРУ. Ей лет тридцать на вид, на ней тёмное вечернее платье с глубоким декольте, на шее сияет дорогое колье, светлые вьющиеся волосы растрёпаны. Она в прекрасном настроении, смеётся и периодически высовывается из окна, подставляя лицо ветру. Когда она делает это в очередной раз, снаружи доносится протяжный гудок паровоза, и, когда ДАМА всовывает голову обратно, всё её лицо и волосы оказываются чёрными от копоти, однако она этого не замечает, продолжая смеяться, и ГОСПОДИН, спокойно посмотрев на неё, вновь устремляет равнодушный взгляд в окно. ДАМА немного успокаивается, привычным движением достаёт из сумочки пудреницу, смотрится в зеркальце и, вскрикнув, начинает торопливо вытирать лицо платком.

Начинает быстро светлеть, и в считанные секунды солнце встаёт обратно из-за горизонта и поднимается к зениту, наступает ясный летний день, за окном вагона – поросшая редким лесом безлюдная местность. Прямо напротив окна лес расступается, и в образовавшийся просвет мы видим уходящий вдаль зелёный луг, большой пруд, поросший кувшинками, и совсем уж вдалеке – маленький, ослепительно белый домик с деревянной крышей и неким подобием сада вокруг. Этот пейзаж странным образом остаётся неподвижным, несмотря на не замедляющееся ни на секунду движение поезда; он не меняется, хотя мимо окна вагона всё время стремительно проносятся деревья, растущие в непосредственной близости от железнодорожного полотна.

ГОСПОДИН, спокойно посмотрев на ДАМУ, несильно бьёт её рукой по спине.

ГОСПОДИН, недовольно поморщившись, бьёт ДАМУ по спине немного сильнее.

Мы видим РУ СЯ - очень эффектную девушку лет восемнадцати, в белом кимоно, с длинными, светлыми волосами, стянутыми на затылке в хвост, и огромными голубыми глазами. Она сидит в невысокой траве на залитом солнцем лугу, поджав под себя ноги, и покатывается со смеху – этот кадр длится не больше секунды, затем мы возвращаемся в купе.

Ночь, болото, вокруг тишина. Посреди болота покачивается маленькая лодочка. На носу лодки в той же позе, поджав под себя ноги, сидит РУ СЯ в кимоно, но теперь с очень серьёзным и даже печальным лицом. Перед ней в центре лодки стоит ГОСПОДИН, держа в руках открытую книгу и вдохновенно декламируя вслух что-то, чего мы не слышим, но затем камера берёт его немного снизу, на фоне звёздного неба и полной луны, и мы можем прочитать на обложке имя автора: Максимилиан Волошин. Этот кадр тоже должен быть предельно коротким, и снова мы оказываемся в купе.

ГОСПОДИН по-прежнему стоит у окна. Он достаёт из кармана очередную папиросу, прикуривает и глубоко затягивается, шумно втягивая сквозь зубы воздух, как обычно курят марихуану, и задерживая дым в лёгких. Глаза ГОСПОДИНА после пары таких затяжек слегка стекленеют, голос теряет остатки интонационной окраски.

Мы видим над болотом откровенно зелёное, под цвет болота, небо. Затем камера делает быстрый, в долю секунды наезд на горизонт, и выхватывает крупным планом тлеющую в траве папиросу, после чего так же стремительно отъезжает.

В лодке, на носу которой по-прежнему сидит РУ СЯ, стоя гребёт ГОСПОДИН в набедренной повязке из листьев, в роскошном уборе из орлиных перьев на голове и в индейской боевой раскраске. В руках у него, вместо весла, лопата. Он сосредоточенно и серьёзно смотрит вдаль, а девушка – на него, с нескрываемым восхищением.

Теперь один берег болота оказывается залитым ярким солнечным светом, а другой – совершенно тёмным, причём граница света и тени проходит точно вдоль и посередине лодки, в которой плывут ГОСПОДИН и РУ СЯ. На тёмном берегу среди кустов стоит небольшая табличка с надписью: «Противоположный берег».

Недалеко от таблички в прибрежных кустах мы видим засевшего там ЗВУКООПЕРАТОРА в огромных наушниках, с мохнатым микрофоном на длинной штанге и старинным переносным катушечным магнитофоном на плече. Он медленно водит микрофоном над болотом, нахмурившись от напряжения, и усиленно прислушивается, но, судя по недовольному выражению его лица, ничего не слышит.

Мимо микрофона пролетает комар, и лицо ЗВУКООПЕРАТОРА в кустах нервно передёргивается, он чуть было не выпускает из рук штангу.

Неожиданно откуда-то появляется летящая на огромной скорости стрекоза, налетает на объектив камеры и разбивается об него. Изображение на миг пропадает. Следующий кадр – мы снова в купе вагона.

Дверь в купе открывается, входит седой, низкорослый ПРОВОДНИК с бельём в руках и начинает стелить постель. ГОСПОДИН и ДАМА некоторое время молча наблюдают за ним, затем Дама не выдерживает:

ПРОВОДНИК, забыв про бельё, испуганно пятится под её взглядом, задом выскальзывает за дверь и поспешно захлопывает её за собой.

Мы видим небольшой, поросший травой пригорок. Раннее утро, поют птицы. РУ СЯ в кимоно плавно и грациозно проделывает комплекс упражнений у-шу.

Белое кимоно РУ СЯ неожиданно превращается в жёлтый сарафан, на её ногах появляются чуньки, девушка в растерянности останавливается, осматривает себя.

С РУ СЯ происходят все описываемые ГОСПОДИНОМ метаморфозы. Её растерянность сменяется гневом, она сердито смотрит в камеру, уперев руки в боки, затем, не отрывая взгляда от камеры, крутит пальцем у виска.

Рядом с РУ СЯ появляется этюдник со стоящей на нём незаконченной картиной, на которой изображена сама девушка, стоящая перед этюдником на фоне этого же пейзажа, баночка с кистями, мольберт. РУ СЯ, увидев этюдник, с укоризной качает камере головой, как бы говоря «ладно-ладно, издевайтесь», подходит к этюднику, берёт кисть.

Изображение останавливается и превращается в написанную маслом картину – ту самую, что стоит на этюднике.

Вокруг головы девушки появляется светящийся нимб.

Картинка вновь оживает. РУ СЯ роняет кисть, падает на землю и начинает биться в истерике.

Мы видим сидящую на траве старую седую КИТАЯНКУ в чёрном кимоно. Перед ней на земле буквой «П» стоят три красных кирпича. КИТАЯНКА не отрывает от них взгляда, выражение её лица при этом начисто лишено чего-либо светлого и радостного.

КИТАЯНКА с диким криком ломает ребром ладони верхний кирпич.

Через просторный двор к белому домику молча и неторопливо идёт высокий пожилой КИТАЕЦ в русской косоворотке. Он несёт в руках огромную алюминиевую кастрюлю, на боку которой, как это обычно делают в столовых, большими буквами написано: «Уха».

Огромный луг, усеянный яркими цветами. Через него, смеясь и подпрыгивая, бежит китайский МАЛЬЧИК лет шести, в голубом парчовом халате и деревянных башмаках. Следом за ним, метрах в десяти, бежит ГОСПОДИН в точно таком же халате и таких же башмаках, стараясь подражать движениям МАЛЬЧИКА.

Мы снова в купе вагона. Здесь ничего не изменилось, и за окном несущегося поезда всё тот же пейзаж. ГОСПОДИН снова бьёт ДАМУ по спине.

Господин и Дама, не сговариваясь, одновременно встают, идут к умывальнику, одновременно чистят друг другу зубы, одновременно зевают, прикрывая друг другу рот ладонью, совершенно бесстрастно, чисто механически раздевают друг друга – всё это должно напоминать, к примеру, ежедневный уход за автомобилем.

Снова очень короткий кадр: на зелёной лужайке перед домом ГОСПОДИН стреляет себе в висок из большого чёрного нагана, а рядом с ним РУ СЯ, стоя на коленях, по всем правилам делает себе харакири, и её маленький брат с весёлым смехом отрубает ей голову ритуальным мечом. Оба падают замертво. Родители РУ СЯ, сидящие напротив на траве, дружно аплодируют.

ГОСПОДИН и ДАМА в купе ложатся в постель, прикрыв шторы на окне, спасаясь от яркого света, по-прежнему бьющего в окна. ГОСПОДИН лежит на спине, глядя в потолок. ДАМА приподнимается на локте, заглядывает в лицо ГОСПОДИНУ, затем пытается поцеловать его. Он запускает руку ей в волосы в районе затылка и что-то там поворачивает. Слышен негромкий звук, отдалённо напоминающий звук выключающегося компьютера, короткое электронное попискивание, глаза ДАМЫ закрываются, тело безвольно обвисает, и ГОСПОДИН не очень-то бережно отворачивает её лицом к стене, после чего снова ложится на спину. Какое-то время он лежит неподвижно, слушая равномерный стук колёс, потом замечает в стене над дверью живой сине-лиловый глаз, внимательно за ним наблюдающий. Щека ГОСПОДИНА начинает нервно подёргиваться, он стискивает кулаки, затем неожиданно вскакивает и с силой дёргает большой красный стоп-кран, находящийся в изголовье кровати.

Моментально, без всякого скрипа тормозов наступает полная тишина, свет за окном гаснет, деревья останавливаются. ГОСПОДИН открывает дверь купе и выходит в коридор – он снова в шинели и сапогах. Он идёт по коридору, яростно дёргая дверь каждого купе – все они открыты, но ни в одном из них никого нет. ГОСПОДИН доходит до купе проводника и обнаруживает, что того тоже нет. Он видит, что дверь из вагона на улицу открыта, спускается по ступенькам и спрыгивает на траву.

Мягкий рассвет. Нигде не души. Ни спереди, ни сзади вагона других вагонов нет – только уходящие в обе стороны куда-то в лес рельсы. Перед окном своего купе ГОСПОДИН видит большой экран, на котором нарисован пейзаж, который был виден из окна, и лампы, подсвечивавшие его и имитировавшие солнечный свет в окне. Рядом с вагоном по земле проходит мощная резиновая лента транспортёра с прикреплёнными к ней макетами деревьев, мелькавшими ранее за окнами. Ещё какой-то массивный механизм для создания вибрации вагона. Катушечный магнитофон с закольцованной плёнкой, на катушке с которой нацарапано карандашом «стук колёс поезда», большие колонки. ГОСПОДИН сначала в ужасе пятится, затем начинает яростно крушить все эти приспособления. Когда он валит на землю экран с пейзажем, обнаруживается, что за ним скрывается точно такой же – настоящий.

ГОСПОДИН несколько секунд ошарашенно смотрит вдаль, затем бегом бросается туда, к виднеющемуся вдали белому домику.

Пробираясь через сад, ГОСПОДИН замечает в дальнем его углу скромную могилку, обложенную по периметру поломанными пополам красными кирпичами. Затем сквозь неплотные заросли кустов он видит РУ СЯ. Она снова в белом кимоно – такая, какой была до произошедших с ней во время его рассказа метаморфоз – светлая и голубоглазая, и она снова выполняет тот же комплекс упражнений у-шу. ГОСПОДИН останавливается, с восхищением глядя на неё, затем, спохватившись, прячется в кусты и пытается подкрасться к ней поближе. Неожиданно из леса появляется ослепительно-белый ЕДИНОРОГ. Он величаво ступает по траве, его хрустальный рог сверкает в первых лучах восходящего солнца. РУ СЯ, увидев ЕДИНОРОГА, прерывает упражнение и с улыбкой идёт ему навстречу. Подойдя, она нежно обнимает его за шею, гладит его мягкую гриву и тихонько шепчет ему на ухо что-то ласковое. ЕДИНОРОГ доверчиво кладёт голову на плечо девушке. ГОСПОДИН в кустах, залюбовавшись этой картиной, теряет осторожность и наступает на ветку, которая с хрустом ломается. ЕДИНОРОГ, встрепенувшись, лёгкой поступью убегает обратно в лес. РУ СЯ резко оборачивается и смотрит на ГОСПОДИНА. Тот выходит из кустов и в смущении останавливается.

У неё в руках откуда-то появляются два длинных боевых шеста, один из них она бросает ему. ГОСПОДИН, усмехнувшись, снимает шинель и сапоги. Оба становятся в боевые стойки и между ними происходит длинный и красивый бой, разумеется, без всякого кровопролития; в мастерстве они не уступают друг другу. Следующий кадр: оба в изнеможении падают на траву на берегу заросшего кувшинками пруда, тяжело дыша. На лицах у обоих счастливые улыбки, они смущённо переглядываются.

РУ СЯ легко вскакивает, бежит к стоящей у берега деревянной лодочке и забирается в неё. ГОСПОДИН следует за ней, достаёт со дна лодки лопату и отталкивается ею от берега.

ГОСПОДИН садится рядом, обнимает её, накидывает на плечи свою шинель, затем они ложатся на дно лодки. РУ СЯ кладёт голову ему на плечо, нежно прижимается к нему, и они засыпают. Лодка слегка покачивается на середине пруда.

Резко врывается грохот мчащегося поезда. ГОСПОДИН лежит в постели в своём купе, от неожиданного пробуждения он вздрагивает, приподнимает голову и осматривается. За окном глубокая ночь, видны проплывающие мимо далёкие огоньки. Рядом с ним, лицом к стене, по-прежнему лежит ДАМА. Секунду подумав, он осторожно запускает руку в её волосы и снова что-то там поворачивает – следует звук включающейся системы, электронное попискивание, затем ДАМА начинает шевелиться. Она сонно приоткрывает глаза, что-то бормочет, поворачивается к ГОСПОДИНУ, обнимает его одной рукой и засыпает, блаженно улыбаясь.

ГОСПОДИН и ДАМА сидят за столиком. ГОСПОДИН, закончив завтрак, молча смотрит в окно, за которым медленно проплывают залитые солнцем поля. ДАМА допивает кофе, аккуратно промокает губы салфеткой, затем, хитро прищурившись, смотрит на ГОСПОДИНА.

ГОСПОДИН не отвечает – он даже не слышит её. На его губах появляется едва заметная улыбка – на поле, мимо которого они проезжают, он видит ослепительно-белого ЕДИНОРОГА, который стоит, внимательно вглядываясь в окна несущегося мимо поезда. Наконец ЕДИНОРОГ тоже замечает его, их глаза встречаются. ЕДИНОРОГ встряхивает головой, сверкая хрустальным рогом, издаёт мелодичное ржание и бьёт землю копытом.